«Есть две вещи, которым галлы отдаются целиком — искусство войны и изящество речи»

Марк Порций Катон

Анекдоты о шотландцах

Глуховатый шотландец взял кусок проволоки, один конец засунул в верхний карман пиджака, а другой в ухо.
— Слуховой прибор готов, — сказал он.
— Не шутите, — сказал ему сосед, — эта проволока не может помочь лучше слышать.
— Правильно, но когда люди видят ее, они начинают громче разговаривать.

Редактор Эдинбургской газеты говорит корреспонденту:
— Ваша статья о женщине, которая потерялась в горах и ничего не ела сорок дней, вызвала необычный интерес у читателей.
— Неужели?
— Да, мы получили уже около сотни запросов от холостых шотландцев, мечтающих жениться на ней.

Шотландец:
— Это моя столовая... за этим столом, не дай Бог, может поместиться 20 человек.
отсюда

Трискелис

Трискелион (также трискель, трискел, трискеле в переводе с греческого «треножник») — очень древний символ. Три спиральные линии выходящие из единого центра были известны во многих культурах. У древних микенцев, этрусков, японцев и конечно же у кельтов трискелис наносился не только на бытовые предметы в качестве украшения, но и на ритуальные магические предметы.
Иногда трискеле называют трёхлучевой свастикой и изображают с изломанными лучами, иногда линии принимают форму ног или других изогнутых предметов, которые догоняют друг друга в бесконечном цикле. Трискеле служил солярным символом олицетворяя три положения солнца
восход, зенит и закат. Позднее символ олицетворял бег времени, ход истории и вращение светил.
У кельтов трискел символизировал переплетения трех стихий Огоня, Воды и Воздуа, уходящих в Бесконечность, вещи с изображениями трискеля служили амулетами равновесия с природой. Равновесие трех стихий в природе даёт спокойствие, защиту и энергию жизни, а симметрия положения в амулете – независимость от смены обстоятельств и самодостаточность.

Как гуси Юноны спасли Рим от кельтов

Около 400 г. до н. э. Кельтская империя, по видимому, достигла вершины своего могущества. При царе, которого Ливий именует Амбигатом и который был, по видимому, вождем главенствующего в военной конфедерации племени, кельты, очевидно, обрели определенное политическое единство и выработали последовательную стратегию совместных действий. Привлеченные изобильными землями Северной Италии, они перебрались через альпийские перевалы и, вступив в жестокую схватку с этрусками, населявшими данный район, утвердились на новом месте. В то время римляне теснили этрусков с юга, и таким образом римляне и кельты оказались союзниками.
Но союз распался при осаде города Клузия, дружественного Риму. Жители обратились к римлянам за помощью. Римский сенат отправил к галлам послов.
Галлы встретили послов с подобающими почестями. Те передали письма, взятые из Рима, и просьбу римского сената не нападать на клузийцев, старинных союзников и друзей римского государства. Обратившись к предводителю галлов Бренну, послы спросили: «За что вы напали на город Клузий? Чем провинились перед вами его жители?»
На что кельты ответили: «Клузийцы виновны в том, что не хотят уступить нам часть своей земли, хотя мы бедны и нас много, а они даже не могут распахать все свои земли. Так же были виноваты перед вами, римлянами, жители многих городов, земли которых вы захватили. Сильный должен подчинять слабого. Это древний закон и людей, и зверей. Бросьте вы жалеть осажденных клузийцев! А то ведь и галлы могут начать жалеть те народы, которые терпят от вас несправедливости!»
Послы покинули их лагерь кельтов и направились в Клузий, чтобы рассказать о результате переговоров. Кельты предприняли вылазку и в завязавшейся стычке принял участие один из послов. Кельты потребовали наказать посла, но в дело вмешалось народное собрание, которое не только одобрило поведение посла Квинта Фабия, но избрала его и его братьев военным трибунами.
Тогда кельты сняли осаду Клузия и двинулись на Рим. Армия проявила невероятную дисциплинированность. По дороге не происходило никаких грабежей, ни один город не был разорен. «Не бойтесь! Мы идем на Рим! Только римлянам мы объявили войну! Остальные народы — наши друзья!» — кричали они изумленным и испуганным часовым, наблюдавшим со стен провинциальных городов за стремительным продвижением войска на юг. Наконец кельты добрались до Аллии, речки в нескольких милях от Рима, где все силы Города собрались, чтобы достойно встретить их. Битва произошла 18 июля 390 г., и этот горестный день надолго остался в римском календаре воспоминанием о величайшем позоре, который когда либо переживала республика. Кельты занятые разделом добычи упустили инициативу и это позволило выжившим воинам укрепить Капитолий и послать за подкреплениями.
Именно в этот трагический период римской истории произошло событие вошедшее в поговорку. При неудачном ночном штурме укреплённого Капитолия кельты своим присутсвием разбудили храмовых гусей, посвящённых богине Юноне. Их шум разбудил воинов и нападение было отбито. Марк Манлий - воин который первым бросился к врагу получил награду, самую высокую, какая могла быть в осажденной крепости: каждый воин отдал ему свой однодневный паек хлеба и вина. Начальник караула, едва не пропустивший врага, был приговорен к смерти. Его сбросили со скалы.

Александр Македонский и кельты

Когда при Александре Великом началось встречное наступление эллинов на Восток, кельты также сыграли свою роль в развитии событий.
В IV в. Македония была атакована и почти разрушена полчищами фракийцев и иллирийцев. Царь Аминта II потерпел поражение и отправился в изгнание. Его сын Пердикка II погиб в бою. Филипп, младший брат Пердикки, воссел на довольно шаткий трон, который он и его потомки сделали центром великой империи. Завоевания кельтов в долинах рек Дуная и По весьма помогли Филиппу, стремившемуся сбросить иго иллирийцев.
В дни Александра союз с кельтами по прежнему оставался в силе и, вероятно, был скреплен неким официальным договором. Собираясь в 334 г. до н. э. на завоевание Азии, Александр заключил соглашение с кельтами, «живущими у Ионийского залива», дабы обезопасить на время своего отсутствия собственные греческие владения. Об этом эпизоде рассказывает Птолемей Сотер в истории Александровых войн.
Кельтские послы, мужи рослые и мнения о себе высокого, успешно завершили свою миссию; они пьют с царем, и тот спрашивает, чего они больше всего боятся. Послы отвечают: «Людей мы не боимся; только одного мы опасаемся — как бы не упало на нас небо; но ничто мы не ценим выше, чем дружбу такого, как ты». Александр ожидал услышать что кельты больше всего боятся его и поэтому, когда он распрощался с послами то заметил своим приближенным: «Что за хвастуны эти кельты!» Однако ответ послов, при всей его истинно кельтской дерзости, не лишен благородства и любезности.
Слова о возможном падении неба, по видимому, говорят о каком-то древнейшем поверье или мифу, но точное содержание его ныне установить невозможно. Интересен текст клятвы, принесенной кельтами при заключении соглашения: «Если мы нарушим данное обещание, пусть небо упадет на нас и раздавит, пусть земля разверзнется и поглотит нас, пусть море поднимется и обрушится на нас».
В рукописи Лейнстерской книги «Похищение быка из Куальнге» герои улады говорят своему королю, который хочет покинуть их, чтобы встретить врага в другом месте: «Небеса у нас над головой, а земля под ногами, и море вокруг. Доколе небо со множеством звезд не обрушится наземь, доколе голубокрайнее многорыбное море не покроет землю, доколе не разверзнется твердь, ни на шаг не отступим…»
То, что эта своеобразная клятвенная формула просуществовала более тысячи лет, и то, что, прозвучав из уст кельтов Центральной Европы, она вновь возникает в ирландском предании, действительно весьма любопытно и вместе с прочими фактами, свидетельствует в пользу непрерывности и единства кельтской культурной традиции.

Кельтские боги

Мифологическое наследие кельтов бытовало исключительно в устной традиции. Их культура невероятно богата волшебными легендами и преданиями, которые веками передавались из уст в уста и, как правило, сохранились в нескольких вариантах. Больше всего о кельтской мифологиии рассказал Юлий Цезарь в своих «Записках о галльской войне». Правда богов он указывал исходя из их сходства с римскими божествами. Обычно говоря о континентальных кельтских богах называют следующие имена: Таранис, Цернунн, Езус, Тевтат, Луг, Беленус, Огмиос, Бригантия. Таранис — бог грома, Цернунн — бог природы, зверей и возможно бог мёртвых, Езус — связан с плодородием и сбором урожая, Тевтат — один из верховных богов, бог войны, Луг — бог искусств и ремёсел, Беленус — бог солнца и огня, Огмиос — герой, покровитель красноречия, бог знаний, Бригантия — богиня благосостояния, врачевания, войны и воды. Но перечень это далеко неполный и представляет он в основном материковых кельтов. Островные же кельты также не имели собственной письменной традиции, но их легенды и мифы записали христианские монахи в 4-5 веках н. э. Фрагменты этих текстов дошли до нас в составе пергаментных манускриптов, на протяжении многих веков хранившихся в монастырских библиотеках Ирландии, Шотландии и Уэльса и лишь в XIX веке заново прочитанных.